Перед "военными смотринами". Ходынский рынок, 28 марта 1917 года

После заявлений Вильгельма и Георга, Ульманис решил построить собственную линию сопротивления заявлениям послам и видным деятелям стран мирового сообщества. 25 марта, по истечении месяца со дня нападения на дом Николая Александровича, было объявлено о предстоящих "военных смотринах" будущего императора. В праздничный день Светлой Пасхи, а именно 15 апреля 1917 года было решено провести парад Военных, Летных и морских Сил на Красной Площади в Москве. Выбор места был мне, как человеку с иностранной фамилией и иностранным происхождением, абсолютно непонятен. К тому же, мистер Ульманис и его верный Санчо Панса Оболенский не единожды объяснили мне, все еще являющемуся Управляющим Главной Императорской квартирой, что парад необходимо провести именно на Красной площади потому, что там стоит памятник Минину и Пожарскому. Символ сопротивления русского народа иноземным влияниям "всяческих Вильгельмов, Георгов и Генрихов". Я задумывался над тем, что и фамилия Ульманис является не русской, но спросить ни мистера Ульманиса, ни тем более мистера Оболенского не решился, разумно полагая, что при тирании целая голова на плечах служит организму лучше, чем острый язык. Подписание же разрешения же на форсажирование войск в Москву я старательно саботировал.
- Ну, Владимир Францевич, - протянул заходя 3 апреля в мой кабинет мистер Оболенский: - Я думал мы с Вами, как представители новой и старой власти будем дружны. Саботирование подписания Вами бумаг совершенно мне не понятно. Мы же, в принципе, можем позволить себе провести парад где угодно и совершенно без Вашего разрешения, но нам бы хотелось чтобы в наших рядах были и представители власти Николая Александровича. Так и народу будет благоденственнее. И в газетах опять же приличности писать будут.
Тут уж я не сдержался:
- Эк Вас задел скандал с "Русскими ведомостями". Чтобы писали приличности, батенька, надо и вести себя прилично. А то сколько же журналистов-то Вы уже тайно вырезали в Санкт-Петербурге и Москве, чтобы про Вас писали приличности? Десятки? Сотни? Что Вас понесло в Екатеринодар? Или все же провинциальное общество более крепко в сопротивление подобным Вашей власти пошлости, нежели общество столичное?

Речь у нас зашла, несомненно же, о скандале разразившимся 14 марта между новоявленным императором и газетой "Русские ведомости", в корреспондентском бюро которой в Екатеринодаре сперва после публикации разоблачительного интервью посла Германской Империи барона Мирбаха об не соответствии заявления господина Ульманиса о пребывании императрицы Александры Федоровны на Минеральных водах действительности и о правдивом рассказе графа Фредерикса был совершен погром силой неизвестных элементов, "в чьих одеждах присутствовали элементы Русских воинов". Екатеринодарский скандал тут же раздули столичные и московские газеты до такой степени, что господин Ульманис вынужден был приносить извинения екатеринодарскому корресподентскому бюро газеты "Русские ведомости" и самим "Русским ведомостям". Впрочем, газетная статья императора Ульманиса "О правдивости Екатеринодарских погромов" ни изяществом, ни филигранной мудростью императора Николая II Александровича не блистала. Вслед за сей извинительной статьей на петербуржцев и москвичей, и, возможно, на жителей иных регионов градом посыпались статьи о неправильной пошитой императорской ленте монарха Карла Ульманиса, разоблачительных интервью послов Британской и Германской империй, а также Французской и Американской Республики, а также иных стран, статьи об отсутствии точных сведений о гибели Николая II Александровича и о судьбе императрицы. После этого Оболенский и Ульманис стали относиться ко мне значительно более дипломатично и стали внимательнее к моим требованиям, что позволило мне заняться обработкой документов из архива графа Михаила Илларионовича Воронцова. Граф Танеев в это время удачно занимался обработкой остатков императорского архива, никто на удивление его не тревожил после памятного визита Керенского, Ульманиса и Родзянко за финансовыми документам